Писать о спектаклях Някрошюса лучше всего стихами.
Потому что обычными словами рассказать их невозможно – это все равно что разбирать на па танец или раскладывать мелодию на ноты
Някрошюс сложен настолько, насколько могут быть сложны самые простые и самые главные вещи в нашей жизни.
Сцена превращается в раскатанные ледяные дорожки только оттого, что по ней начинают кататься: и я узнаю запах тающего снега, слышу, как отскакивают от земли круглые капли, посыпавшиеся с крыш, чувствую, как колит щеки, как налипают на губы шерстяные волосинки с обледенелых варежек, стаскиваемых зубами, как звонко по-новому звучат голоса. Весна. «Радости Весны».
У Някрошюса вообще очень много радости. Его взгляд внимателен ко всему, что есть вокруг. Отсюда столько воздуха, столько свободы. Его мир полон жизни, полон красок и звуков. Звучат медные свечи-баллоны в «Песне Песней», звучат деревянные лодки в «Отелло», точно кто-то позволил им наконец заговорить, напомнить о себе. Звук как душа предмета, как ее воплощение.
Даже вода в «Гамлете» обретает голос. Она глухо бьется в пол, шипя обжигает чрево Офелии, хрустит, раскалываясь на острые куски, молча разъедает рубашку Гамлета. Смертельная мирра, сочащаяся с небес, проникает в каждый уголок Датского королевства, застывает льдиной в люстре, течет реками слез, парами растворяется в воздухе.
Някрошюсу подвластно все: он может опустить небо на землю, может вызвать любую стихию, может зримо показать то, что по определению невидимо.
И я вижу, где спрятана любовь Гамлета и Офелии. Она у них за щеками, она раздувает их изнутри. Вот Гамлет наклоняется над своей девочкой: вдох-выдох. Как ловко они переворачиваются: выдох-вдох. Катаются по полу. Такие дураки. Вот ведь какую игру смешную задумали. Дышать можно только друг в друга. И эта самая лучшая игра: вдыхать себя в любимого. Скажете искусственное дыхание? – неа, оно самое неискусственное.
У этого режиссера вообще все настоящее. Потому что люди в его спектаклях настоящие. И если Гамлет сомневается, он сомневается так, как сомневается любой, просто теряет равновесие, теряет точку опоры. Быть или не быть? Принц, вы падаете? Принц? Просто ось сместилась. Стоит один. На краю. Край этот только невидим. Край внутри. Как будто завис над бездной. Вытянулся, свесился. Держитесь, принц.
Някрошюс один их тех художников, работы которых вмещают в себя бессчетное количество интерпретаций. А, следовательно, не утихает к нему интерес, не прекращаются споры. Про него пишут книги, определяют место в истории театра. Я не знаю, метафорами говорит он или нет, не знаю, нужно ли к его спектаклям прикладывать расшифровки образов, но я точно знаю одно: Някрошюс – это так, как в жизни. И если есть мужчина и женщина – то они будут существовать в состоянии непреодолимого притяжения и необъяснимого отталкивании. Они будут изнывать, стонать, задыхаться и умирать от любви. А смерть будет обжигающе ледяной и черной.
Комментарии
Подписаться