Новое слово в кинокритике. Продолжение дискуссии психологов, которые посмотрели фильм "Опасный метод" и теперь оценивают фильм со своей профессиональной колокольни. Текст настоятельно рекомендуется городским невротикам. Начало - здесь.
Артём: Вообще моё мнение о фильме было более чётким до просмотра, чем после…
Лена: А мне показалось, что в фильме все герои ставят диагнозы сами себе. Фрейд, Юнг, другие товарищи - каждый рассказывает про себя. Один считает, что во всм виноват секс, потому что ему секса не хватает, другой говорит, что секс - наоборот, чинит, главное - ни в чём себе не отказывать, и ни в чём себе не отказывает… И вот эти люди со своей собственной картиной мира пытаются лечить других людей, считая, что сами они уже вылечились, и, значит, другие - тоже будут здоровы, если у них будет такая же картина мира.
Артём: Если говорить о фильме, то мне понравилось, что в фильме внятно показано, как Юнг проводит сеанс психоанализа Сабины или Отто, прислушивается к ним, и в этот момент с ним самим что-то происходит. Вот как Отто ему сказал: “Мой-то психоанализ, может быть, и закончен, но вот ваш - ещё нет”. Мне кажется, что это очень интересный момент с точки зрения кино.
Лена: А можно ли поставить диагноз самому Кроненбергу?
Артём: Мне кажется, для него фильм не был попыткой решить свои собственны проблемы, переосмыслить какую-о жизненную драму - в фильме, например, много комедийных моментов. И вообще фильм - довольно-таки лёгкий, на мой взгляд. На уровне диагноза - тут всё ушло не далее невроза, но у кого его нет… Как сказал Фрейд в этом фильме: “На последнем неврологическом конгрессе мы решили, что иметь небольшое невротическое расстройство - не зазорно.”
- А нужно ли для просмотра фильма обладать каким-то психологическим бэкграундом, чтобы лучше понимать, что происходит на экране? До просмотра я думал, что нужно…
Артём: Мне кажется, что авторы не задавались целью показать, что было в то время - по-моему, они использовали этот материал только для того, чтобы показать их историю, драму, может быть, но психоанализ как течение использовался скорее как модная вещь, которая на слуху - как бренд. Но, насколько мне известно, сеансы психоанализа поначалу не были такими свободными, как в фильме. В начале нам показывают разговор Юнга с Сабиной Шпильрейн - такой разговор мог случиться в любой современной терапии, на консультации, когда человек рассказывает о своей проблеме, а психоанализ, особенно в самом его начале, славился очень жестокими регламентированными процедурами: пациент должен был лежать на кушетке, свободно высказывать некий поток ассоциаций, а психоаналитик - крайне редко, может, раз в год, направлял его какими-то интерпретациями и конкретными вопросами. А в фильме Юнг с самого начала “рубит”: “Не связано ли это с вашим отцом? Расскажите, когда вас ваш отец наказал впервые?” То есть фильм, на самом деле - совсем не о психоанализе, не о том, каким он был в начале прошлого века. Сравнивать эти тысячи процедурных нюансов и мелочей - только раззадоривать критиков.
Наташа: То есть, фильм - не для профессионалов. Потому что сразу очевидно, что главный тут - доктор Фрейд - это ясно по диалогам…
Лена: Кстати, по поводу диалогов. Вот Тёма говорил про первый диалог Юнга и Шпильрейн, в котором Сабина, героиня Киры Найтли, впадает в истерики… У неё какой диагноз?
Наташа: Мне показалось, что это вообще церебральный паралич. Потому что поведение у неё - совершенно неестественное ни для больного шизофренией, ни для истероида… Там показаны схематические проявления отвращения, которое талантливо сыграла Кира Найтли, продемонстрировав нам прекрасные очертания своего черепа, но это - всё. Ну, и прогресса в лечении она достигла как-то слишком быстро, за четыре месяца…
- А какой диагноз был у Сабины?
Наташа: Об этом спорят. Одни говорят, что у неё была шизофрения, другие - истерия. Но, если говорить о физических проявлениях, то это вообще была болезнь эпохи, поэтому, конечно, более вероятно, что Юнг увидел в ней истеричку. И, судя по её дальнейшей жизни, это действительно был не такой уж тяжёлый диагноз…
Артём: Сейчас, кстати, такого диагноза как “истерия” не существует. Теперь это - расстройство какого-нибудь типа.
Наташа: Вообще по роли Киры Найтли я не очень поняла, что у неё за расстройство, но по логике поведения - у неё шизофрения на какой-то острой стадии. Голоса, которые она слышала, как раз для этой стадии характерны. Но в таком состоянии человек не разговаривает.
Артём: Тут невозможно отличить, но, судя по тому, что она всё-таки стала вести адекватную социальную жизнь в конце, и, можно сказать, что она - вылечилась (да и она сама об этом говорит), она, конечно, не шизофреничка, потому что шизофрения - не лечится. Скорее, это действительно какое-то психологическое расстройство - сильный невроз, который наполовину спродуцирован ей самой, её рефлексией, то есть явно была какая-то детская травма, с которой она таким образом пыталась справиться, выстраивала какие-то защитные стратегии и механизмы, и её вот это поведение, которое мы можем считать естественным или неестественным, вполне может соответствовать тому, как человек выражает свои желания… Короче, если говорить бытовым языком, то она - не сумасшедшая, а просто таким образом справляется со своими переживаниями. И то, что в конце она научилась более-менее адекватно в социуме существовать (судя по фильму, конечно), мы знаем из других источников, что у неё всегда были трудности с социальной адаптацией. В реальности можно говорить, что у неё был какой-то бэкграунд, какой-то субстрат шизофренический, но, судя по фильму, она - не больна.
Главное - они все, что пациенты, что врачи - ничем не отличаются друг от друга. Врачи в этом фильме - Фрейд, Юнг, Шпильрейн - все они проигрывают, прорабатывают какие-то свои темы друг на друге, и таким образом в этом небольшом замкнунтом театре психоанализа, где каждый знал каждого, потому что каждый у каждого лечился, и Фрейд мог отправлять кого-то к кому-то получиться, скорее, это похоже на процесс самоопределения человека с огромной рефлексией, с очень глубоким внутренним миром, который проживает какие-то культурные темы (сюда относятся их рассуждения об опере), привлекая примеры из истории или из мифологии или ещё откуда-то… То есть, идёт какое-то личностное развитие, переживание каких-то собственных драм с использованием профессии, профессиональных рамок, каких-то примеров из истории и культуры… То есть это тот процесс, который каждый из нас всё равно проживает, может, не в том масштабе, не в такой остроте - сексуальная революция уже миновала, никто не считает себя плохим, если он возбуждается от того, что его отшлёпают…
На самом деле можно говорить о том, что это был очень важный момент в для всей культуры: вынесение человеческих переживаний в поле дискуссий, чтобы кто-то, благодаря этим психоаналитическим работам, которые становились достоянием общественности, читал и понимал, что речь идёт вроде бы о пациенте, но такое возможно, значит, он не один такой “сумасшедший”, и это уже имело психотерапевтический эффект для больших масс людей. Конечно, сейчас для нас всё это не ново - мы-то уже многое знаем про свои собственные жизни, в отличие от психологов того времени, и нельзя сказать, что этот фильм обладает для нас таким мощным катарсическим эффектом - конечно же нет, скорее, мы какие-то нюансы выясняем. Как в фильмах Вуди Аллена, в которых герои вроде бы проживают какие-то свои странные невротические проблемы, но зрители понимают, что в какой-то степени эти проблемы касаются и их тоже. Всё равно, конечно, это гротеск, утрирование - полукомедийная художественная форма. Вот был фильм “Убить фрейда” - он совсем лёгкий, и он как раз снимает страшные маски с психоанализа. Может, и зря, кстати, снимает, потому что в реальном психотерапевтическом процессе сейчас всё ещё существуют психоаналитики, которые работают так, как работал Фрейд.
Окончание следует...
И маленький бонус для тех, кто дошёл до конца...
Комментарии
Подписаться