Эксперименты по запуску проекта безусловного основного дохода в том или ином виде реализуются уже несколько лет. До сих пор пилотные программы проводились на муниципальном уровне — в крупных африканских деревнях и отдельных европейских городах вроде Утрехта, но скоро концепция БОД может перейти из разряда экспериментов в реальную практику на уровне государства — 5 июня в Швейцарии пройдёт референдум по вопросу ввода БОД для всего населения страны. 

Сама концепция, несмотря на ряд успешных пилотных проектов, вызывает множество вопросов: как согласуется базовый доход с трудовой этикой современности? поможет ли он в борьбе с бедностью и неравенством? сохранится ли у человека мотивация работать в условиях гарантированного финансового обеспечения? как будет решаться ресурсная проблема в случае реализации проекта на уровне страны? На них мы попросили ответить политолога, экономиста и социолога.

 

Возможен ли безусловный основной доход: Отвечают экономист, социолог и политолог. Изображение № 1.

Андрей Шевчук

доцент департамента социологии, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ 

Концепция безусловного основного дохода так или иначе связана с переосмыслением понятия труда. В современном обществе многие виды деятельности, создающие полезные блага, парадоксальным образом не получают должного социального признания. Например, разнообразные общественные инициативы (экологические, культурные, благотворительные и другие) в общественном сознании явно недотягивают до «настоящей работы», даже если последняя по факту превращается в просиживание штанов в офисе. Заниматься такой деятельностью можно скорее в режиме хобби, чем фултайм. В противном случае на вас будут смотреть косо.

Наиболее вопиющий случай — воспитание детей, важнейшая функция по воспроизводству самого общества, требующая от человека огромных затрат времени и сил. И тем не менее социальный статус «неработающей мамы» (а тем более отца) неизмеримо ниже статуса биржевого спекулянта или работника табачной компании.

Наконец, многогранная деятельность по саморазвитию, включая различные формы обучения и занятия физической культурой, в современных условиях даже с экономической точки зрения не «досуг» или «активный отдых», а производство и преумножение человеческого капитала. А с точки зрения философской, возможно, в этом и заключается истинный смысл жизни. Самореализация возможна за пределами традиционного труда.

Критики безусловного основного дохода, прежде всего, обращают внимание на возможное снижение трудовой мотивации и распространение иждивенчества (и проблемы тут, определённо, есть). Но давайте также задумаемся и об искажённой системе оценок и стимулов в рыночном обществе. Пора разрушить миф о том, что общественное богатство создаётся только за зарплату в фабричных цехах и высотных офисах.

В условиях неуклонно растущей производительности труда, когда с каждым годом всё меньшее количество людей может производить всё большее количество товаров, развитые страны вполне могут позволить себе гарантировать каждому гражданину определённый уровень жизни. Сейчас социальные гарантии во многом привязаны к трудовому статусу, их безусловный характер будет следующей ступенькой на лестнице социальных достижений цивилизации. Более того, в условиях материального изобилия пора обратить внимание на создание других важных благ, которые просто так не купишь в магазине, и на деятельность, ценную саму по себе. Безусловный основной доход позволит людям учиться, развиваться, заниматься спортом, общаться, воспитывать детей, улучшать условия жизни в местных сообществах, помогать друг другу — и всё это в полную силу. Он даст человеку возможность в течение жизни попробовать себя в различных видах деятельности (рыночных и нерыночных), а не сразу же пополнять «кладбище талантов» из-за необходимости прокормить себя здесь и сейчас.

 

Михаил Пахнин

старший преподаватель факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге, младший научный сотрудник Санкт-Петербургского экономико-математического института РАН

Согласно одной замечательной истории, 33-й президент США Гарри Трумэн (1884–1972) однажды попросил привести к нему «однорукого экономиста» — настолько он устал от своих экономических советников, которые давали крайне противоречивые и осторожные рекомендации, постоянно рассуждая о том, что будет «с одной стороны» и «с другой стороны». Безусловный основной доход является как раз таким примером экономической концепции, чьи потенциальные достоинства и недостатки стоят друг друга, так что дать ему однозначную оценку с экономической точки зрения исключительно трудно.

С одной стороны, существуют доводы в пользу того, что безусловный основной доход позволит человеку не думать о заработке только ради выживания или содержания семьи и даст возможность заниматься тем делом, которое ему действительно нравится. С другой стороны, звучат аргументы, что раздача денег населению отрицательно скажется на стимулах к работе, будет поощрять безделье и вырастит поколение лентяев. С одной стороны, недавнее исследование ЮНИСЕФ показывает, что введённая в индийском штате Мадхья-Прадеш программа получения безусловного основного дохода улучшила благополучие реципиентов (особенно в плане здоровья, школьного образования и производительности труда), а значит, в перспективе может способствовать экономическому росту и развитию целых регионов. С другой стороны, результаты полуторагодичного эксперимента в девяти отдельно взятых индийских деревнях нельзя корректно распространить на случай постоянного дохода для всех жителей страны и адекватно предсказать, какие эффекты проявятся на макроуровне. 

С точки зрения макроэкономической теории идею безусловного основного дохода интересно рассмотреть в контексте способов борьбы с экономическими кризисами. Знаменитый британский экономист Джон Мейнард Кейнс, анализируя Великую депрессию (конец 1920-х — конец 1930-х), указал на то, что причиной спадов в экономике является недопотребление и падение совокупного спроса. Поэтому для выхода из рецессии государству необходимо проводить активную макроэкономическую политику, прежде всего фискальную — уменьшать налоги и увеличивать государственные расходы, путём, например, повсеместного строительства дорог или осуществления какого-нибудь крупного инфраструктурного проекта. По логике Кейнса, это позволит создать новые рабочие места, стимулирует деловую активность и заставит население больше тратить, что приведёт к увеличению совокупного спроса в масштабах всей экономики и преодолению экономического спада. В частности, именно такого рода пакеты стимулирующих мер использовались США, Россией, Евросоюзом и некоторыми другими странами для борьбы с мировым финансовым и экономическим кризисом 2007–2008 годов. Однако расширительная фискальная политика привела к значительному увеличению бюджетного дефицита в странах, использовавших её. Под давлением сторонников сокращения дефицита бюджета кейнсианские стимулирующие пакеты были слишком быстро свёрнуты и потому не дали значительных результатов. 

Введение безусловного основного дохода может оказаться вполне в русле кейнсианского рецепта борьбы с рецессией, так как безусловный основной доход в теории является действенным способом борьбы с «капканом безработицы» — ситуацией, когда живущий на пособие по безработице человек отказывается выходить на работу, поскольку предлагаемая ему зарплата (за вычетом налогов) будет сравнима с социальными пособиями и льготами, которых он лишится, выйдя на работу. Если же такому человеку будет гарантирован безусловный доход (не зависящий от того, работает он или нет), то тогда любая работа будет только увеличивать его доход. Это позволит уменьшить добровольную безработицу, а чем ближе экономика к полной занятости, тем выше совокупный спрос и экономический рост. 

 

Вероятность успешной реализации концепции безусловного дохода выше в тех обществах, где сформирована культура активных граждан, а не пассивных подданных, привыкших чересчур рассчитывать на государство

 

В качестве другого возможного способа стимулирования совокупного спроса сейчас всё чаще предлагается использовать другие имеющиеся у государства возможности — в первую очередь денежно-кредитную политику. Знаменитый американский экономист Милтон Фридман, создатель теории монетаризма и лауреат Нобелевской премии 1976 года, в одной из своих работ рассмотрел ситуацию, когда правительство (Центральный банк) печатает деньги и разбрасывает их с вертолёта — иначе говоря, единовременно распределяет среди экономических агентов некоторую сумму денег. Будучи изначально всего лишь теоретической моделью, призванной проанализировать влияние расширительной денежно-кредитной политики (увеличения денежной массы) на инфляцию и другие характеристики модельной экономики, этот эффектный образ привёл к появлению термина «вертолётные деньги». В свете так и не преодолённых последствий мирового кризиса такая идея в качестве возможного инструмента экономической политики вполне серьёзно обсуждается экономистами уровня Марио Драги (председателя Европейского Центробанка).

Дело в том, что сейчас многие развитые страны испытывают либо нулевую инфляцию, либо дефляцию (падение уровня цен), что вредно для экономического роста. Основная цель Центробанков таких стран (в частности, ЕЦБ и Банка Японии) — разогнать инфляцию до считающегося оптимальным уровня 2 % в год, что будет, в свою очередь, стимулировать рост экономики. Но традиционные способы повышения инфляции («количественное смягчение», предоставление ликвидности банковской системе) в условиях нулевых процентных ставок не работают, экономика оказывается в «ловушке ликвидности». Монетарным властям приходится изобретать другие способы сделать так, чтобы созданные деньги всё же работали в экономике — например, вводить отрицательную процентную ставку на депозиты, как это сделано в ЕС, Швеции и Японии. 

Безусловный основной доход, если он финансируется за счёт увеличения денежной массы, по своему влиянию на экономику может быть очень похож на «вертолётные деньги». Печать денег и раздача их напрямую населению («количественное смягчение» для людей) способны достаточно сильно стимулировать потребление, совокупный спрос и, как следствие, производство. В каком-то смысле показательно то, что проект безусловного основного дохода близок к реализации в Швейцарии, где дело дошло до референдума. В конце 2014 года Национальный банк Швейцарии по примеру ЕЦБ ввёл отрицательную процентную ставку на депозиты. Тем не менее инфляция в Швейцарии за 2015 год составила –1,31 %. Это означает, что для выхода из стагнации и разгона экономического роста в Швейцарии необходимы новые способы стимулирования экономики, одним из которых вполне может стать безусловный основной доход.

Конечно, надо иметь в виду, что концепция безусловного основного дохода шире, чем просто инструмент денежно-кредитной политики — это всё-таки разновидность государственной системы социального обеспечения. Поэтому безусловный основной доход может финансироваться не только с помощью печатания денег, но и за счёт перераспределения или повышения налогов. Это потребует достаточно сложной реформы всей системы налогообложения; затронуты окажутся также пенсионная система и система медицинского страхования. По-видимому, итог референдума в Швейцарии, как и сама возможность реализации концепции безусловного основного дохода на практике, зависят именно от того, окажется ли новая предлагаемая система социального обеспечения дешевле или дороже текущей системы, что довольно трудно на данный момент оценить. 

В целом идея безусловного основного дохода видится достаточно смелой и амбициозной. При самом благоприятном исходе введение безусловного основного дохода способно снизить бедность и уровень неравенства в экономике, увеличив при этом темпы экономического роста — вещи, достичь которых одновременно считается почти невозможным. Кроме того, потенциально это способно оказать положительное влияние на рынок труда, объединив в себе сразу две добродетели: динамичность, присущую американскому рынку труда, и уровень социальной защиты, не уступающий лучшим образцам европейских (прежде всего, скандинавских) государств всеобщего благосостояния. Всё упирается в конкретный механизм реализации этой идеи, который, с сожалением стоит констатировать, пока не настолько хорошо проработан и проанализирован.  

Дмитрий Малахов

аспирант факультета экономических
наук НИУ ВШЭ 

Проблема выплат денег жителям своей страны давно интересует многих людей, профессионалов и простых обывателей. Часто основным аргументом выступает уменьшение неравенства в распределении доходов и проблемы бедности. Предположим гипотетическую ситуацию, что всем без исключения гражданам некоторой страны выплатят по 1 500 долларов, причём пусть экономика страны является закрытой (страна не имеет никаких внешних контактов), а деньги появляются из ниоткуда. Тогда вопреки ожиданиям никакого значительного улучшения экономической ситуации не произойдёт, так как у всех станет больше денег, значит, цены на товары и услуги вырастут и проблема неравенства никуда не уйдёт (это также ответ на частый вопрос «А что будет, если просто напечатать побольше денег?»).

Улучшение может быть в краткосрочном периоде, когда не все цены успеют подстроиться и некоторые выиграют по принципу «кто первый встал, того и тапки».

Если мы ослабим предпосылку о том, что деньги появляются из ниоткуда, то здесь начинает играть роль источник этих денег, поскольку нельзя дать одним, не взяв у других. Зачастую при рассмотрении таких концепций предполагается, что источником будет фонд социальных выплат, но тогда, скорей всего, положение тех, кому делали выплаты раньше, ухудшится, так как тот же объём денег теперь будут тратить на всех жителей. Например, в таком случае социально незащищённые слои населения могут начать чувствовать себя ещё хуже. Если же выплаты будут финансировать за счёт увеличения налогов, то здесь многое зависит от системы налогообложения: например, при прогрессивной шкале налога (когда большая ставка налога назначается тем, у кого больший доход) действительно возможно уменьшение неравенства. Если же теперь мы рассмотрим открытую экономику, а деньги всё равно появляются из ниоткуда — например, МВФ даёт беспроцентный и безусловный трансферт (выплату), — то поскольку наша страна станет богаче относительно других, то мы сможем больше покупать иностранных товаров, но из-за обменных операций национальная валюта будет дешеветь, что в итоге может привести к увеличению инфляции внутри страны. 

Если же мы рассмотрим открытую экономику, а деньги появляются из какого-то реалистичного источника (перераспределение средств бюджета, увеличение налогов, займы и прочее), то безусловный основной доход очевидным образом может оказать неоднозначное влияние на экономику страны и благосостояние граждан. В экономической теории существует понятие так называемого парадокса трансфертов: когда при введении (или увеличении) выплат части населения или всем жителям благосостояние страны ухудшается. Такие выводы подтверждены и некоторыми прикладными исследованиями. 

Также одним из опасных последствий такой политики является создание неоптимальных стимулов для людей — нежелание работать или работать мало и неэффективно. Из-за этого может остановиться экономическое развитие и в долгосрочном периоде экономика страны может начать стагнировать. 

Отдельно стоит отметить намечающий референдум по поводу введения безусловного трудового дохода в Швейцарии. Здесь важно учитывать, что на это решение могут оказывать влияние многие факторы, причём зачастую не обязательно сугубо экономические. У Европы сейчас и так достаточно много проблем с темпами экономического роста и притоком мигрантов (безусловные выплаты могут усилить и эту проблему), поэтому, на мой взгляд, эта затея не закончится успехом. Такие неоднозначные решения должны приниматься крайне взвешенно, с учётом множества факторов: и экономических, и социальных, и политических.

 

Андрей Авдеенков

философ, политолог 

Сам по себе вопрос о введении безусловного основного дохода имеет множество политических измерений. Прежде всего, нельзя однозначно отнести сторонников БОД и его противников к различным идеологическим лагерям: «за» выступают не только левые, для которых проблема социальных гарантий традиционно важна, но и, например, консерваторы и либералы. Так, Р. Брехман, автор уже ставшей хрестоматийной монографии «Бесплатные деньги для всех», отмечает, что именно помощь всем, без различия пола, возраста, имущественного положения и так далее как никогда отвечает идеалам либерального равенства возможностей. Ведь деньги выделяются каждому, и только сам человек, без подсказки государства, может решить, на какие цели их потратить.

Что касается возможного сглаживания социального неравенства, то реализация концепции БОД с этой задачей полностью справиться не может. Как писал Р. Дарендорф в работе «Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы», есть различие между материальной и позиционной экономикой: когда-то роскошью было наличие личного автомобиля, и именно его наличие относило человека к обеспеченным слоям. Сегодня же, когда рост доходов позволил обзаводиться собственным автомобилем многим людям, всё равно выделяется элита, имеющая, например, личный самолёт — то есть рост материального благополучия не сглаживает статусных позиций. Иными словами, при введении БОД нельзя ожидать резкого снижения коэффициента Джини: элиты не станут «ближе к народу». Впрочем, народ благодаря не зависящему ни от чего доходу будет чувствовать себя гораздо защищённее.

Нельзя не отметить, что успех осуществления БОД тесно связан с политической культурой: вероятность успешной реализации концепции безусловного дохода выше в тех обществах, где сформирована культура активных граждан, а не пассивных подданных, привыкших чересчур рассчитывать на государство и ждать от него помощи в виде пособий и прочих адресных выплат. Неслучайно попытки реализовать эту идею предпринимались и предпринимаются именно в таких достаточно свободных обществах, как Канада, Аляска в США, Финляндия, Швейцария. Поэтому теоретически БОД может способствовать отказу от модели государства-няньки, стимулируя самостоятельность и ответственность индивидов.

Можно надеяться, что идея получит поддержку на грядущем референдуме в Швейцарии. Однако даже в случае принятия БОД в «отдельно взятой стране» перед нами будет лишь оазис относительного благополучия, окружённый государствами, где подобные идеи не нашли поддержки и не были реализованы. Дальнейшему триумфальному шествию концепции БОД могут помешать в первую очередь косность бюрократических элит национальных государств. Речь идёт не только о неповоротливости бюрократической машины, но и о том, что социальная политика поддержки населения сегодня осуществляется при посредстве множества самых различных и разветвлённых инстанций, которые вовсе не заинтересованы в том, чтобы лишиться своей работы. Сейчас, когда процессы глобализации становятся всё более ощутимыми, будет оправданным обратиться к иным акторам введения БОД: либо к транснациональному уровню, либо, напротив, к «донациональному» (локальному) уровню: коммуны, профсоюзы, третий сектор и так далее. 

Изображения: Pixabay, «Википедия» 1, 2, Flickr.com/photos/pictures-of-money