Растопим лёд: Почему изменения климата могут привести к ядерной войне

В сентябре 2016 года коалиция из 26 экспертов в области безопасности выпустила увесистый доклад о проблемах изменения климата. По мнению экспертов, глобальное потепление представляет собой не что иное, как «значительный риск для национальной безопасности США и международной безопасности».

Дискурс о проблеме изменения климата уже давно не ограничивается разговорами о вымирании глазастых австралийских грызунов и долгосрочном вреде для планеты, которые, стыдно признать, никого никогда особо не впечатляли. Доклад американских силовиков, который так легко пропустить в потоке новостей про столкновения с исламистами в Сирии и переполненные лагеря беженцев, был посвящён именно насущным вопросам терроризма, войн и массовой миграции. Говоря о международной безопасности, члены коалиции нисколько не лукавят: в обозримом будущем изменения климата станут поводом для кровопролитных военных столкновений, вплоть до ни много ни мало первой ядерной войны.

Текст: Андрей Каганских

Колыбель катастрофы

Между Тибетским нагорьем и горами Гиндукуш (экологи ещё называют их третьим полюсом) укромно располагается Южно-Азиатский регион, каким-то чудом при площади в 4 % мировой суши вмещающий 21 % населения Земли. Именно в этом регионе и ожидается появление самых глубоких траншей войны человечества против изменений климата.

Если в среднем по земному шару температура воздуха за последние 100 лет повысилась на 0,75 градуса, то в Гималаях и Гиндукуше — на аномальные 1,35 градуса. C 2005 года темпы таяния горных ледников в этом регионе почти удвоились, что в обозримом будущем приведёт к затоплению прилегающих к горным цепям районов и отразится на жизни почти 1,3 миллиарда человек, так или иначе зависящих от многочисленных рек (в том числе Жёлтой и Янцзы в Китае), стекающих из района третьего полюса. Из осязаемых уже сейчас симптомов — шесть лет наводнений в Пакистане, раз за разом причиняющих экономике многомиллиардный ущерб. Даже отрицая идею глобального потепления, говорить о безвредности нашего образа жизни не приходится — исследователи полагают, что тибетские ледники тают в том числе из-за производимых автомобилями и заводами грязи и пыли, буквально оседающих на льдах и заставляющих их поглощать больше солнечных лучей. Для улучшения ситуации необходимы крупные инвестиции как со стороны стран региона, так и со стороны корпораций. Но пока что спасением занимаются только сами утопающие, как будто в робкой попытке отстреляться от глобального потепления поддерживающие военное присутствие у ледников.

Идеальным образом иллюстрирует ситуацию гипотетический конфликт за воду реки Брахмапутра, проходящей через Китай, Индию и Бангладеш. Китаю, как стране, находящейся ближе всего к истоку реки, вполне по силам ненароком переусердствовать с её эксплуатацией, эффективно лишив жителей Бангладеш одного из немногих источника пресной воды.

По злой иронии, пока одни районы Южной Азии будут воплощать миф об Атлантиде (Мальдивским островам суждено утонуть), другие будут безуспешно бороться с нехваткой воды. Достаточно посмотреть на многочасовые очереди за питьевой водой в столице Непала Катманду и неспособность индийского правительства удовлетворить жажду населения в 22 из 32 крупнейших городов страны. Из-за подъёма уровня океана растёт содержание соли в почве, а целые агрокультурные районы оказываются во власти морской воды. Вместе с запутанной ситуацией с доступностью пресной воды, сверхэксплуатацией рек и сменой паттернов сезона дождей из-за аномального роста температур происходящее может привести к крупнейшему пищевому кризису. В странах Индостана последствия изменений климата видны уже сейчас: в Пакистане от нехватки продовольствия страдают примерно 48 % населения, а в Индии слабые сезоны дождей так или иначе повлияли на 330 миллионов человек.

В списке южно-азиатских библейских катаклизмов не обойдётся и без эпидемий. Из-за потепления меняется поведение животных и насекомых. Среди тех, кому вымирание, скорее всего, не грозит, а повышение температуры даже помогает размножаться, числятся паразиты — разносчики малярии, шистосомоза и лихорадки денге. Особо невезучим странам вроде Бангладеш достанется полный пакет из заболеваний, потопов и обезвоживания.

Если ситуация продолжит усугубляться, то на территории Южной Азии развернутся ожесточённые боевые действия за владение иссякающими ресурсами. В индийском штате Мадхья-Прадеш вооружённые солдаты уже давно охраняют пригодные для воровства воды плотины, но противоречия в любой момент рискуют перейти на межнациональный уровень. Идеальным образом иллюстрирует ситуацию гипотетический конфликт за воду реки Брахмапутра, проходящей через Китай, Индию и Бангладеш. Китаю, как стране, находящейся ближе всего к истоку реки, вполне по силам ненароком переусердствовать с её эксплуатацией, эффективно лишив жителей Бангладеш одного из немногих источника пресной воды. Из-за отсутствия прозрачных механизмов регулирования добычи это может привести к войне. Причём, по мнению экспертов Глобального военного консультативного совета по изменениям климата (GMACC), солдаты Бангладеш будут биться с индийскими экзоскелетами, а не китайской армией.

Катализатор угроз

Похожий сценарий в нашем мире уже давно приведён в действие. Пусть и в меньшем масштабе, зато под такой же аккомпанемент всеобщего безразличия. В 2007 году генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун назвал войну в Дарфуре первым в мире конфликтом на почве изменений климата. Это высказывание часто подвергается критике со стороны климатических скептиков, но в 2009-м вышло исследование, которое подтвердило позицию Пан Ги Муна. Применив регрессионный анализ исторических данных по субсахарскому региону Африки, группа учёных из Стэнфорда и других авторитетных университетов нашла корреляцию между температурными изменениями и гражданскими войнами. По их подсчётам, потепление на 1 % привело к наращиванию боевых действий примерно на 4,5 % в тот же год и 0,9 % наращивания в последующий год. На практике эту закономерность можно будет проверить уже к 2030 году, когда, по их прогнозам, площадь охвата боевых действий в регионе должна увеличиться примерно на 54 %. Тем временем граждане Судана, Эфиопии и других африканских стран продолжают бороться за непрерывно исчезающие из-за засухи плодородные земли и воду, поставляя информагентствам всё так же теряющиеся в информационном потоке снимки голых детей с автоматами.

Похожие закономерности учёные обнаружили и на Ближнем Востоке. Согласно гипотезе об экологических предпосылках сирийского конфликта, ставшая самой суровой в истории наблюдений засуха 2006–2010 годов была вызвана сверхэксплуатацией подземных вод на фоне недостатка дождей и потепления. Из-за последующего неурожая полтора миллиона фермеров Плодородного полумесяца мигрировали в сирийские городские центры, смешавшись на их окраинах с многочисленными беженцами из Ирака. Озлобленные бедностью и отсутствием стабильного доступа к электричеству и воде, они стали важной частью гражданского восстания в стране.

Конечно, обвинять глобальное потепление в начале сирийских протестов или последующих прокси-войн было бы чересчур, и учёные с этим согласны. Исследователи и обеспокоенные военные называют изменения климата «катализатором угроз». Если в регионе существует риск конфронтации, то изменения климата вполне могут приумножить существующие разногласия и оказаться нежеланной последней каплей.