Views Comments Previous Next Search
Как выразить любовь инновационной архитектурой
 — Книги на Look At Me

КнигиКак выразить любовь инновационной архитектурой

Вилла E-1027 на французской Ривьере

Каждую неделю Look At Me публикует отрывок из новой нон-фикшн-книги, выходящей на русском языке. В этот раз мы представляем книгу Тома Уилкинсона «Люди и кирпичи: Десять архитектурных сооружений, которые изменили мир», выпущенную издательством «Альпина Нон-Фикшн».

E-1027, Кап-Мартен

(1926–1929)

Как выразить любовь инновационной архитектурой
. Изображение № 1.

Архитектура и секс

На водах Ривьеры виднеется что-то тёмное, словно колотая рана на блестящей глади моря. Постепенно волны возвращают чужеродный предмет на берег. И вот под окнами столько лет мучившей его виллы лежит, словно загорая на песке, погибший Ле Корбюзье, самый знаменитый архитектор XX века. Есть подозрение, что его гибель в этот чудесный августовский день 1965 года была самоубийством. Потеряв недавно и мать, и жену, он стал угрюмым, замкнулся в себе и как-то бросил коллеге: «Как славно было бы умереть, плывя к солнцу!» Однако наша история не о смерти, а о любви и сексе. История безумной страсти Ле Корбюзье к дому на утёсе и неприязни к создательнице этого дома — Эйлин Грей. Неподвижный камень кажется полной противоположностью живой плоти, но в этой главе мы проникнем в альковные тайны зданий, узнаем об их способности возбуждать и дарить желание. Это история о домах, построенных для любовников; о зданиях, которые душат любовь, и о людях, которые влюбляются в сами здания. И хотя некоторые из героев этой главы (например, женщина, вышедшая замуж за Берлинскую стену) впадают в откровенные крайности, наша интимная жизнь по-прежнему протекает в основном в четырёх стенах. Как же влияет архитектура на наше либидо?

Прежде чем я попытаюсь ответить на этот вопрос, давайте вернёмся к описанной выше сцене: залитый солнцем пляж, тело знаменитого архитектора и, самое главное, возвышающаяся на утёсе вилла. Дом в Кап-Мартене, даром что был первым архитектурным творением Эйлин Грей, вышел настоящим шедевром. Изящное белое строение покоится на скалах, словно выброшенный на берег лайнер, из его окон и террас открывается вид на Средиземное море. Морскую тему поддерживают и меблировка, и отделка, вдохновлённые романтикой путешествий на яхтах и поездах, «походный стиль», как называла его Грей. Всё приспособлено к тому, чтобы по максимуму использовать имеющееся пространство. Ящики выдвигаются не вперёд, а вбок по дуге, откидывающиеся кровати убираются в стену, и вся обстановка словно участвует в своеобразном механическом балете. Ожившая, скользящая, выписывающая пируэты архитектура.

Как выразить любовь инновационной архитектурой
. Изображение № 2.

Однако этот дом не просто чудо техники, это ещё и любовная поэзия, подарок возлюбленному Грей Жану Бадовичи. В названии E-1027 зашифрованы инициалы партнёров: E — Эйлин, 10 — Ж (J — десятая буква латинского алфавита), 2 — Б и 7 — Г (G на латинице). Как ни парадоксально, эта анонимная формула, в которую Грей облекает свои отношения, с головой выдаёт её как натуру загадочную и скрытную. Её переживания были тайной даже для близких друзей, а большую часть личной переписки она впоследствии уничтожила. Однако, несмотря на эмоциональную закрытость, Грей кажется женщиной незаурядной и склонной к приключениям. 

Из аристократического отчего дома в Ирландии она в юном возрасте перебралась в ослепительный Париж. Там изучала искусство и вращалась в лесбийском обществе экспатрианток вроде Гертруды Стайн и Джуны Барнс, а также питала романтическую привязанность к знаменитой шансонье Дамии, экстравагантной особе, разгуливавшей с ручной пантерой на поводке. Самые продолжительные отношения у Грей сложились с Бадовичи, редактором архитектурного журнала, который был моложе её на 14 лет. В 1924 году он попросил её спроектировать для него дом, и после завершения строительства в 1929 году парочка проводила на вилле почти каждое лето. Как и было задумано, она представляла собой настоящее любовное гнёздышко. Центральная гостиная могла превращаться в спальню — «спальню-будуар», как назвала Грей более раннюю версию спроектированной ею комнаты двойного назначения. Ключевым элементом выступал большой диван, раскладывающийся в кровать.

На стене над диваном Грей повесила морскую карту с надписью «L’invitation au voyage» («Приглашение к путешествию») — названием стихотворения Бодлера. Стихотворение это как нельзя лучше отвечает духу дома:

Дитя, сестра моя,

Уедем в те края,

Где мы с тобой не разлучаться сможем.

Где для любви — века,

Где даже смерть легка,

В краю желанном, на тебя похожем.

<...>

Там прекрасного строгая власть,

Безмятежность, и роскошь, и страсть!

Такое впечатление, что именно этот уединённый уголок в Кап-Мартене с видом на море и описывал Бодлер:

И мы войдём вдвоём в высокий древний дом,

Где временем уют отполирован,

Где аромат цветов — изысканным вином,

Где смутной амброй воздух околдован.

Однако на самом деле спальня-будуар в Е-1027 сияла не отполированным антиквариатом, а автомобильным хромом и стеклом.

Грей не всегда была таким технофилом, имя она заработала как дизайнер мебели, создавая лакированные изделия в стиле ар-нуво — вроде кресла с подлокотниками в виде извивающихся змей, впоследствии приобретённого Ивом Сен-Лораном. Технике лакировки (утомительно долгий процесс, требующий поэтапного нанесения долго сохнущих слоёв лака) она училась у японского мастера в Париже. Однако постепенно отошла от этой, по её собственному презрительному выражению, «кустарной бутафории» и обратилась к геометрическим формам в духе неопластицизма, навеянного работами голландского общества «Стиль». В Е-1027 модернистская обстановка достигает апогея и обретает новое свойство — растворяться в пространстве. Вся меблировка либо выполнена в «походном стиле» (складная, сворачивающаяся, переносная и пропадающая из вида), либо встроена в стены, либо сама эти стены образует. Она словно отражает переход хозяйки из профессии в профессию, из дизайнеров интерьера — в архитекторы: одно естественным образом вырастает из другого.

Этот переход от мебели к архитектуре наиболее явно воплотился в созданных Грей ширмах. За свою карьеру она сделала их немало и всегда использовала в собственных домах. Нередко они были прозрачными — из целлюлозы (предшественницы пластика) или проволочной сетки. Один из знаменитых образцов начала 1920-х был сконструирован из покрытых чёрным японским лаком панелей, вращающихся вокруг своей оси на стальных петлях. Вдохновением послужили такие же панели, которыми облицовывался коридор по проекту Грей на Рю-де-Лота в Париже: в конце коридора они выступали из стены под разными углами, дробя сплошную поверхность. Человеку, попадающему с людной улицы в это замкнутое, интимное пространство, казалось, что само здание распадается на куски.

«Кирпичная ширма», на которую вдохновил Грей этот интерьер, стала ещё одним шагом к мобильной архитектуре: гладкая поверхность стены распадается на вращающиеся панели, позволяя зрителю заглянуть за преграду. В проектах Грей архитектура теряет статичность и непроницаемость, растворяясь и становясь мобильной и прозрачной. Её ширмы разделяют (и объединяют) архитектуру и мебель, зримое и незримое, интимное и публичное, открывая широкий простор для сексуальности. Испокон веков архитектура служила тому, чтобы скрыть секс от посторонних глаз, и наша интимная жизнь, как правило, ограничена четырьмя стенами спальни. История дома Грей демонстрирует, что происходит, если эти стены начинают рушиться.

Рассказать друзьям
1 комментарийпожаловаться

Комментарии

Подписаться
Комментарии загружаются