Views Comments Previous Next Search
Na zdorovie: За что российскую музыку любят на Западе — Мнение на Look At Me

МнениеNa zdorovie: За что российскую музыку любят на Западе

Чего ждать после кавера Massive Attack на Егора Летова

Na zdorovie: За что российскую музыку любят на Западе. Изображение № 1.

Олег Баранов

Редактор сайта Look At Me

В прошедшее воскресенье на Манчестерском международном фестивале группа Massive Attack и режиссёр Адам Кертис представили совместное шоу на стыке музыки и кино. В числе прочего перед полуторатысячной аудиторией были исполнены каверы на самые известные песни «Гражданской обороны» и Янки Дягилевой.  Look At Me разбирается в том, насколько, на самом деле, важно произошедшее в Манчестере и что может и должно за этим последовать.

 

  

 

«The television is hanging from the ceiling, and no one knows how f***ing low I'm feeling», — в таком виде английский документалист Адам Кертис в своём эссе «Годы застоя и пудели власти» — о второй половине брежневского периода в СССР — приводит цитату из песни «Печаль моя светла» Янки Дягилевой. Уделяя большую часть внимания непосредственно политическому фону, Кертис не забывает и о культурном климате того времени. Писатель Лимонов уезжает в Америку и дружится там с Ричардом Хеллом, пианист Курехин выступает по центральному телевидению с «доказательствами» того, что Ленин был грибом, рок-музыкант Летов проводит полгода в психиатрической лечебнице.

Из всех троих на момент написания Кертисом этого эссе по земле ходил (и продолжает сейчас) только первый. Отреагировал он уже через несколько месяцев (мы, к своему стыду, только сейчас) — в довольно оптимистичной и ожидаемо самодовольной манере. Грядёт, — пишет Лимонов, — и уже отчасти происходит переосмысление роли НБП в текущей политической обстановке в России, да и самого Эдичку, почитаемого за небожителя во Франции, вот-вот оценят по достоинству и здесь. Там же политик и писатель открыто хвалит эссе Кертиса в целом и надеется на его скорое распространение в кругах русской интеллигенции. Пошло всё, прямо скажем, не по плану.

 

«Я повтоpяю десять pаз и снова: Hикто не знает как же мне ... », — поет Элизабет Фрейзер. Аккомпанирует Massive Attack.

 

Позавчера на Манчестерском международном фестивале искусств было впервые представлено совместное шоу Кертиса и группы Massive Attack: на видео — культурные деятели как политические и социальные активисты (Полин Боти, отказывающаяся от онкотерапии ради сохранения жизни ребенка), яркие культурные противоречия как новая норма (афганский ребёнок, играющий с американской куклой) и, как многие в России сразу же узнали, глава про сибирский панк. Шоу — в принципе, традиционный кинопоказ, только со стоячими местами, светотехникой и группой Massive Attack (а также примкнувшими Лиз Фрейзер и Хорасом Энди) в ключевые музыкальные моменты. «Границы ключ переломлен пополам» на неуверенном русском — не то, чего ожидаешь от главной трип-хоп-группы планеты. «Телевизор с потолка свисает» — от бывшей солистки Cocteau Twins.

 

Na zdorovie: За что российскую музыку любят на Западе. Изображение № 2.

 

«Границы ключ переломлен пополам» на неуверенном русском — не то, чего ожидаешь от главной трип-хоп-группы планеты.

 

Na zdorovie: За что российскую музыку любят на Западе. Изображение № 3.

 

 

 

Здесь можно сколько угодно охать и слепо радоваться — The National переснимают клип «Звуков Му», Фрейзер поёт Янку, Massive Attack — Летова. Важнее здесь не сам факт признания «ими» того, что мы старательно мнём ногами последние десятилетия, а признания причины и, более того, — последствия. С причинами, конечно, попроще. Важный английский режиссёр давно изучает политическую повестку и выворачивает её наизнанку языком документального кино и того, что принято называть mixed media. У него случалась и похожая на нынешнюю история — It Felt Like A Kiss, театральная постановка о распространении американской идеи, автор саундтрека — Деймон Албарн. Massive Attack, справедливости ради, тоже не новички в вынесении чужой боли на большую сцену — вспомнить хотя бы их прошлые туры. На огромные экраны проецируются фрагменты интервью заключённых Гуантанамо или новости британского законодательства насчёт слежки за горожанами, всегда — на языке принимающей страны. Всё это плюс упомянутое эссе Кертиса плюс личный интерес Massive Attack и вылилось в итоге в уже наделавшее столько шума шоу.

Но шум рано или поздно спадёт, и хочется понять, что последует за исполнением «Плана» и «Печали» в смысле так активно сейчас обсуждаемого нашего культурного экспорта. А последует, несмотря на мощнейшие исследовательские навыки и достижения Кертиса, скорее всего, немногое. Несколько пытливых блогеров докопаются, быть может, до альбома «Сто лет одиночества» или вовсе группы «Коммунизм», Патти Смит кто-нибудь подарит майку с фотографией Янки, а те, кому захочется проассоциироваться с бедными и притеснёнными русскими, будут иногда включать те самые две песни, прозвучавшие в Манчестере. Так, как ещё совсем недавно включали «Панк-молебен». Звучало бы неплохо, если бы песни эти были у соответствующих артистов лучшими (исключая, понятно, Pussy Riot) или самыми необычными, или вообще несущими хоть что-то, что сработало бы без приложенного месседжа. Только месседж, к сожалению, часто оказывается единственным предметом интереса к русской культуре. И необыкновенно удачный перевод Кертисом упомянутой в начале цитаты про телевизор отлично это иллюстрирует. Русская экзистенциальность и правда отлично переводится на английский (взять хотя бы Достоевского), а вот с музыкальностью всё сложнее.

 

В теории — одна из главных песен Летова для западного слушателя,
на деле не нужна практически никому.

Да, к русской музыке, как мы видим, стали обращаться и великие. Ариэль Пинк приезжает в Россию фанатом «НИИ Косметики», уезжает — знатоком творчества «НОМ». Группе The National наверняка уже забили почту ссылками и на Мамонова, и на остальных. Вот только Ариэль Пинк, Мэтт Бернингер или тот же Адам Кертис может и в силах понять и полюбить русскую музыку во всей её глубине, но в них никто и не сомневался. В отличие от, извините, Джона Доу, среднестатистического потребителя, которому интернет буквально позавчера продал русскую музыку как «Всё идёт по плану», точно так же, как ранее кино продало ему же всю Россию в формате nazdorovie. И Ариэлю Пинку, возьмись он за просвещение своих соседей, просто нечем будет бить — политические коннотации в разы сильнее тех, что про панк как музыкальную традицию и психоделик-рок, просунутый кем-то под железный занавес.

И в то же время нынешний момент — чуть ли не идеальный для становления экспорта русской музыки. Точнее, для формирования у западного слушателя образа музыкальной волны из России — на манер, скажем, New Weird America прошлого десятилетия, только Russia и необязательно New. Та же группа «Коммунизм» уж точно не менее самобытна, чем, скажем, Sunburned Hand Of A Man, и причин у западных музыковедов и меломанов ею увлечься — вагон. Познакомить Запад с группой «Труд» при этом — вообще программа-минимум. Странно, чего уж там, не действовать по шаблону, успешно применённому, например, музыкантом Славой, а о последнем, на минуточку, действительно знают все, кому надо. Русский китч (который легко заменить на рефлексию) на актуальной музыкальной почве — ярмарочный, в общем-то, сюжет, но тщательно пестуемая здесь тонкость и интеллигентность совсем необязательно должна мешать жизни по законам рынка.

 

Рассказать друзьям
1 комментарийпожаловаться

Комментарии

Подписаться
Комментарии загружаются